-Вадим, поехали бомжа выселять,-предложил утром таксист
Начало рабочего дня в ЖЭСе. Развлекаемся как можем, ибо делать в принципе нехуй. Нет, не поймите не правильно, заявки есть, но...нам на них глубоко пофиг. Я уже давно заметил, что заявки в ЖЭС и вызовы в палату психиатрической лечебницы не слишком-то отличаются и сейчас у определённых людей сезонное обострение. Об этом в другой раз.
А пока ЖЭС в последнее время очень сильно напоминал школу. Класс десятый, когда не было экзаменов и можно целый год спокойно и счастливо ложить на всё категорический болт.
Такое чувство, что времена эти вернулись. Только в товарищах у тебя не Георгий Андреевич, Димон и Гриня, а Елена Михайловна, повар и таксист.
Вчера я с таксистом и Еленой Михайловной свалил прямо посередине планёрки, пока Клещ пытался выяснить, какому насосу, со слов Лёни "вилы", а Шелович громко уточнял: какие вилы, картофельные или бурачные?
Как же я люблю таких вот отсаженных людей. Не так выразился. Я люблю отсаженность в людях, так будет точнее. Потому что это не постоянная величина и зависит от многих жизненных обстоятельств. Так получается, что эта величина наиболее развита в так называемых неликвидах общества, не всегда придерживающихся его законов. Таких как мы).
Но выселять бомжа я не поехал. Это уже слишком, даже для меня, о чём конечно же невероятно пожалел.
Я так и не понял где жил бомж. В каком-то закутке между магазином и домом. В закутке имелась крыша и стены, а значит закуток подходил под определение "дома". Бомж подключился к фонарному столбу и вечером, когда зажигались фонари, у него дома был свет. А ещё полки, стулья, лежанка и разный инструмент.
Во время мародёрки, таксист забрал насквозь проржавевшие пасатижи и притащил их повару.
-Оххх сукааа,-сказал повар, не сумев их даже разогнуть.
Таксист бомжа даже знал, такой незлобный бородатый мужик, всегда здоровающийся.
-Это ж какие люди поганые, пусть бы и жил себе человек,-таксист негодовал по поводу выселения.
Понятно, что ЖЭС пошёл кого-то выселять, только тогда, когда начальника при открытии двери в кабинет, не завалило заявлениями от жильцов.
А ещё у бомжа дома жила домашняя крыса. Не домашняя-домашняя крыса, а дикая крыса, которой понравилось у него жить. Так понравилось, что под одним полу-креслом обнаружились маленькие крысята, а сама крыса бегала по дому и никуда не уходила.
И вот тут случилось то самое.
Плотник Вася, размахнулся ногой и обрушил каблук ботинка на одного крысёныша. Тот мгновенно умер.
Это видел Клещ. Метаморфозы, которая произойдёт с Клещом после увиденного не ожидал никто. Непонятно как бывший спецназовец сдержался и не убил Васю, но на плотника обрушился такой ливень проклятий, что вся остальная команда по выселению конкретно так прихуела. У Клеща на губах выступила пена.
-ЧТО ОН ТЕБЕ СДЕЛАЛ?!-начал Клещ и в порыве злости рассказал, как когда-то на каких-то учениях в лесу один из их группы убил маленького лисёнка тоже в подобной ситуации, непонятно ради чего и за что. Клещ тогда, не раздумывая, выстрелил из ружья ублюдку в ногу и тот хромает по сей день.
Володя, распиливший в своей жизни много лишних сосен за дело, сразу же заметил, что если бы подранок написал заявление,-Клеща бы закрыли. Но Клещ клятвенно пообещал убийце лисёнка, что если тот сделает нечто подобное, то он, Клещ, заебашит и его и всю его семью.
Тот никакого заявления не написал.
-Да я лучше человека убью, мрази вы!-бушевал Клещ и все пребывали в шоке.
-Елена Михайловна, кто он такой вообще, чем он занимался, откуда он?-интересовался таксист биографией нашего главного инженера.
-Не знаю,-честно отвечала Елена Михайловна.
-Я не думал, что в таком маленьком человеке столько злости!-говорил мне таксист, однако пребывая в непонятном состоянии, не зная какую сторону выбрать. Крысёнка ему тоже было жаль.
По моему мнению Вася был просто ебланом, на которого грех сердиться, а Клеща я и так давно уже уважал. Было в нём что-то правильное, несмотря на окружающий мир.
Я тоже считал, что плохого человека лучше убить, чем крысёнка, если уж судьба предоставит тебе выбор, но благоразумно не озвучил это таксисту.
Понятно- крыша у Клеща если ещё не была снесена, то держалась на последнем шурупе, прихваченная с краёв сваркой, что ещё раз доказывало: кто служил в армии -ебанутые на всю башку, но в случае Клеща это было в правильном смысле.
В этаком древнем правильном смысле, когда зло могло пиздануть тебя мечом по голове, но и ты мог запросто ответить злу, а то что теперь в мире творилось-не иначе как невнятной хуйнёй и не назовёшь).
Клещ обещал Васю уволить нахуй, но я думаю поостынет.
В трактор загрузили весь скарб бомжа и и разошлись.
Хозяина не было, так что когда он вернётся, то найдёт свой дом разорённым. Ещё один удар судьбы для него.
После обеда, мы с таксистом прибыли повторно на заявку, где он хреново поставил розетку. В его оправдание можно сказать только, что розетка полное говно.
-Блять Вадим, я не могу, давай ты!-выдохнул он после пяти минут попыток вставить провод.
Весь секрет розетки был в том, что провода подсоединялись сзади, от стены. И ты их должен был вставить на ощупь. И не просто вставить, а вставить под шайбочку, которая была столь мала, что отдавливалась проводом в обратную сторону и потом не зажимала его.
-Тому кто придумал эти розетки...-сказал я, подходя к работе со всей основательностью человека на которого возлагается последняя надежда, иначе жилец будет громко послан таксистом нахуй со всеми вытекающими,-я бы сам в ногу выстрелил...и без всяких лисят.
Мы посмеялись.
У меня получилось с первого раза, но я успел подумать, что той скотине, которая придумала не розетки, а уменьшить шайбы зажима ради экономии( раньше шайбы были большие и удобные) я бы выстрелил...нет не в ногу. В живот. И чтобы эта сволочь долго мучалась.
Ладно) Прекращаем насилие, которое порождает насилие и про метро.
-Через пол часа встреть меня в метро!-позвонил Гриня
Гриня иногда подкармливал меня. Примерно раз в неделю или две. Ушлый Гриня организовал на приёмке товара такую ситуацию, при которой водителю, чтобы разгрузиться пораньше, приходилось самого Гриню и его команду чем-нибудь угостить.
Чем-нибудь обычно выражалось в невероятно гигантских сумках в конце рабочего дня, которые Гриня еле тащил на себе.
Гриня, как настоящий белорус, пытавшийся выжить на одну зарплату, уже забыл, когда садился за руль своей "торпеды" и всё таскал в руках.
В метро он никогда меня не зазывал, а из этого следовало, что вероятность для него заработать грыжу- сегодня особенно высока.
Я никогда не задерживался в метро. Метро я обычно дырявил насквозь, как космический корабль на сверхсветовых двигателях, стараясь как можно раньше появиться в другой точке надземного пространства.
А теперь зашёл вниз к дверям и замер у одной из колон.
Замурованные в стены, из маленьких окошек, скучающе поглядывали метрополитенные тётки, продающие жетончики и уже давным давно смирившиеся со своей судьбой.
Какой-то чмошник в коротких штанах и кедах, одетых на босую ногу ждал свою любовь с тёмным цветком, завёрнутым в бумагу.
А вот пришли электрики и с грохотом пизданули стремянку прямо посередине выхода и людям приходиться разделяться на два ручейка.
Правильно-элита. Электрики ещё некоторое время мечутся по коридору, заглядывая в светильники, потом уходят.
Менты выводят мужика в наручниках. Вооот-стоило немного подождать и сразу видна работа родной милиции. Бугай в бронежилете придерживает мужика за локоть, а дежурный несёт его рюкзак.
"Ну где же ты, бурлак ёбанный,"-думаю я, провожая очередной выброс людей.
Как же я ненавижу опаздывающих.
И с каждым годом эта ненависть к неспособности выйти пораньше, чтобы уложиться в тобой же назначенное время усугубляется.
В данном случае я ещё терплю. Там, наверное, Гринины сумки просто не влазят в камеру осмотра..)
Решаю пойти послушать гитарные напевы. Кто-то играет у самого выхода, но не расслышать.
Вижу трёх быдлосов, фраера в сиреневом длинном пиджаке и девушку с гитарой.
У самого огромного быдлоса с фраером, дядькой лет сорока, какой-то конфликт.
Обожаю конфликты. Почти также, как не люблю, когда люди опаздывают.
-Я тебя уничтожу!-ревёт пьяный быдлос и сжимает пудовые кулаки.
-Давай,-соглашается фраер, разводя широко руки,-тут везде камеры. Я тебя засужу.
В данном случае фраер вызывает у меня более мерзкие чувства. Как раз из тех хитровыебанных людей, умело оперирующих камерами, горой бумажек, всеобщей демократией и знающих "как правильно". И лицо у него именно такое,-вызывающее желание ударить.
Мне почему-то кажется, что девушка с этими пацанами, она играла, они пели и фраер мне не нравится ещё больше. Я думаю, что он имел что-то против музыки в таком месте и теперь отстаивает свою позицию.
Но я уже впитываю в себя эмоции противников и начинаю развлекаться. Впрочем, слишком близко я не подхожу. Я помню рожу мужика в наручниках и не хочу, чтобы меня загребли вместе со всеми- Я не сильно уверен в здравом смысле быдлоса и насколько он может противиться желанию врезать по мерзкой харе, помноженному на количество выпитого.
Девушка между тем очень быстро сворачивается. Тоже чувствует недоброе.
Очередная толпа обывателей вываливается из дверей и бежит к поверхности. Становится шумно и я не слышу беседы. Все пробегают мимо и никому не интересно. А я зевака, мне нравится).
Девушка, наконец, упаковала гитару в чехол, закинула за спину и, встретившись взглядом со мной, сделала лицо, говорящее: Вот и поиграла блять!
-Что случилось? Они против музыки?-требовательно интересуюсь я, потому что мне интересно.
-Да нет, нет, они пьяные. Они просто пьяные,-почему-то подробно объясняет она и такое чувство, что в её глазах я выгляжу так, словно сейчас порешу их всех до единого или посажу в тюрьму там, не знаю.
Я просто стою, а она двигается и сейчас похожа на маленькое судёнышко на причале. Оно стремится в море, но причальные канаты не отпускают, потому что беседа не окончена.
Она разворачивается, делает маленький шажок и вопросительно смотрит на меня. Я ничего не понял из её слов, а особенно-откуда появился фраер, а ещё мне очень интересно, что происходит у человека в голове, который идёт в одиннадцать вечера играть в метро в одиночку...но я не смею задерживать кораблик и киваю, одновременно прикрывая глаза, мол ответом доволен.
Возможно я бы удовлетворил своё любопытство, но я держу в уме Гриню. Проклятый Гриня, тогда на свадьбе у Зверя не дал мне поближе познакомиться с миссис прапорщиком и сейчас со своей квашеной капустой...
-Что не буду брать! Ты цены в магазинах видел?-Гриня всовывает мне ведро магазинной квашеной капусты,-арбуз попробуешь, вроде нормальный. Чеснок мочёный ешь? Я тогда наверну. Бери авокадо, если не знаешь что такое-в интернете почитаешь, бананы...такие везде продают, ещё торт есть, завтра последний день по сроку годности...
-Владимир! Вы не правильно себя ведёте!-говорит фраер быдлосу, когда мы с сумками проходим мимо.
Они ещё не закончили и кажется фраер окончательно завладел инициативой, что ещё раз подтверждало правило: хочешь ударить кому-то по лицу, бей сразу. Потом начнутся переговоры и всё...
-Ладно брат, мне ещё мадам встречать, она в мирном занимается, поэтому покину тебя,-сказал в автобусе Гриня
-Со всеми этими сумками?-переспросил я. Несмотря на то, что Гриня мне скинул половину, он всё равно выглядел как какой-нибудь ёбанный дачник поздней осенью.
-Ну а что делать?-развёл руками Гриня,-я не успею просто.
"Что делать блять...-подумал я про себя,-совсем с этой любовью с катушек послетали. Сумки затащи домой, потом встречай. Подождёт. А то как в шестандацать лет. Впрочем, я и в шестандацать никого не любил..."
Со мной в автобусе остаются два поддатых типа. Я назвал их крановщик и альпинист. Альпинист, зайдя в автобус, схватился за верхний поручень и начал осторожно двигаться по его длине, медленно и чётко продвигаясь вперёд, перемещая руки по очереди с таким видом, словно под ногами у него многокилометровая пропасть. Сейчас он дремал, мирно сложив руки на животе.
Крановщик пытался прицепить крючок ремня к сумке. Он долго возился с креплением на сумке, потом с крючком. Отжимал его, отводил слегка в сторону руку и, стремительно, как ему казалось, атаковал крючком крепление. Щёлк! Крючок выскальзывал из его пальцев и не цеплялся. Крановщик начинал манипуляции заново. Щёлк! Щёлк!
У него так ничего и не получилось и, взяв сумку под мышку, крановщик через пару остановок вышел. Следующим выходил альпинист. Он долго, долго, долго тянулся к поручню.
Я подумал, что если во время этого движения автобус резко затормозит, альпинист сорвётся с выступа с самыми непредсказуемыми последствиями. В первую очередь для тех, кто сидел у подножья скал.
Наконец, рука его нащупала поручень и, также как и в первый раз, но уже более уверенно, как будто ступил на проверенную тропу, он дополз до выхода.
Ладенько...про заявки и учёбу расскажу в другой раз, завтра мы с таксистом на неё отправимся, а пока у меня осталась половина воскресенья, мне заебали мозг, что надо купить картошки на зиму. Купим блять, когда ебаные торгаши перестанут зажираться и привезут её хотя бы к подъезду. Зачем из обычной рутины делать какую-то паническую стрессовую ситуацию, но у моего генерального штаба как всегда, крики, паника и вероятность голодной смерти))).
Кстати про торгашей деревенских. Недавно ходил на рынок и стал свидетелем, как одна пожилая женщина подошла в пацану и, указывая на двух бородатых мужиков сказала: Сынок, а это евреи?
-Кто их знает, эту минскую моду,-улыбнулся сынок.
-Ну как же, с такими бородами только евреи ходют!-вздохнула бабка.
хахахах)))))
